Когда у всех на виду просят милостыню безногие офицеры, дети-сироты, голодающие старики и старухи, калеки всех мастей, едва ли не каждый задумывается, по своей воле они здесь стоят или это театр с целью одурачить простодушного зрителя, надавить на совесть? Сирым и убогим пойдет милостыня или в карман рабовладельцев XXI века? Человеку чаще проще откупиться от сомнений — подкинул калеке пару монет и будто снял с себя чувство вины.
— Могу я лично убедиться, что нищие калеки, собирающие деньги с прохожих в Москве, — подставные?
— Можете даже влезть в их шкуру. И сами все поймете.
— ???
— Приходите завтра к метро «Таганская».
МЛАДЕНЦЫ У УЛИЧНЫХ «МАДОНН» ЖИВУТ 3 МЕСЯЦА
Полдень. Метро «Таганская». Ко мне подошел этакий крепыш. Вот, значит, он какой — наш Бэтмен.
— Таганская улица — это клондайк мафии нищих. Рядом два храма, поэтому попрошайки здесь просто жируют, — неторопливо поясняет Олег.
Идем и удивляемся. Вернее, удивляюсь я, а Бэтмен только качает головой. Через каждые полсотни метров тут выпрашивают подаяние старики. Народ не скупится: кто по рубль подкинет, а кто не пожалеет червонца.
Недалеко от храма место оккупировал мужичок, выставивший обрубленные кисти рук напоказ.
— Володя, давай оформим тебе пенсию, — подошел к нему Олег. Они старые знакомые, уже несколько лет добровольцы пытаются пристроить местных побирушек к нормальной жизни.
— Я на дом собираю, долгая история, жить негде, — забубнил явно заученную историю «нищий».
— Какой дом? Ты же тут рядом квартиру снимаешь. Наверное, платишь тысяч 50 в месяц? — Мельников махнул рукой в сторону серой многоэтажки на Таганке. Володя молчал.
Разговор не завязался. Мы двинулись дальше. На горизонте нарисовалась вечно «беременная» женщина. Просит на билет до дома.
— Пойдем куплю билет, уедешь. Ты же тут деньги второй год до дома собираешь, — предложил ей Олег, протягивая пятитысячную купюру. — Но чтоб больше я тебя здесь не видел.
— Пошли вы.., уроды, — завизжала дамочка и скрылась за углом. И через пять минут вернулась к своей работе.
Подходим к здешнему храму. Возле него, опершись на тросточку, скрючилась бабулька с опущенными чуть ли не до подбородка уголками губ.
— Смотри внимательно, — говорит мне Олег, подходит к ней и кладет в стаканчик из-под кофе сто рублей.
Бабка в ответ перекрестилась раз пять — не меньше, выхватила ценную бумажку и спрятала ее за пазухой. Оказывается, не могут крупные деньги в коробке у нищих лежать. Их убирают с глаз долой. Иначе подавать будут мало. Таким правилам смотрящие с первых дней учат своих подопечных.
— Многие «нищие» смирились с рабством, — говорит Мельников, когда мы сели на лавочку. — Экономика на рынке рабов простая. Купить проститутку в бордель — 5 тысяч долларов. Старушка или инвалид для попрошайничества стоят 50 тысяч рублей. Младенцев продают «мадоннам» как атрибут для выбивания слез с подающих — от 60 до 100 тысяч рублей. Только груднички у них живут недолго — в среднем 3 месяца. Их наркотиками накачивают, чтобы не орали. Потом берут нового ребенка, но прикладывают к нему старое свидетельство о рождении. По такой схеме могут пройти 5 — 6 детишек за год-два по одному свидетельству. Чем хуже выглядит «нищий», тем больше ему подают. Мы освобождали женщину с Украины. У нее проблемы с глазами, обманом в Москву привезли, мол, на операцию. А тут глаза ей нарочно зашили грубыми нитками, поставили на вокзале… Завтра мы тебя попрошайничать поставим. Может, познакомишься с местной крышей.
ЦЫГАНКИ ГРОЗЯТ НАВЕСТИ ПОРЧУ
Полдень следующего дня. Та же станция метро «Таганская». Репетирую с Олегом свою легенду: студент, приехал покорять Москву, но с работой обманули, в метро украли телефон. Собираю деньги на дорогу до дома.
Бэтмен одобрительно кивнул.
— Много насобираешь, — пророчил он. — Народ наш примеряет все беды на себя. Увидят приличного человека, представят себя в чужом городе с пустыми карманами… И помогут они не тебе. Помогут себе!.. Так они страх отгонят, что, если с ними что случится, их не бросят прохожие.
Охранять меня взялся Сергей — друг Олега и бывший спецназовец. Ну мало ли. Нищая мафия сильно не любит делиться своей коркой хлеба с маслом. Соорудили картонную табличку-замануху: «Помогите на билет до Саратова».
— Ну с богом, — перекрестился я и вышел на тропу попрошайки.
По левую руку от меня в деле группа из трех цыганок — одна в возрасте и две совсем молодые. Недобрые косые взгляды в мою сторону. Их метод работы прост как божий день. Прилипают к прохожему, чисто пиявки, и клянчат денег или еду. Тому приходится откупаться — ведь угрожают цыганской порчей.
Первые минуты мне было стыдно.
Даже глаз не поднимал на идущих мимо. А прохожие, наоборот, прямо впивались в меня взглядом, читали, что же мне нужно.
И тут — дзинь. В моей коробке звякнула первая мелочь. Это женщина в бирюзовом платьице откликнулась на мою беду. Пошло дело. Монеты сыпались только так. В ход пошли сторублевые купюры. Их я, по совету Олега, прятал в карман.
ТРИ БОГАТЫРЯ-«ИНКАССАТОРА»
Цыганки занервничали. Их не устраивал мой бурный бизнес. Подослали ко мне разведчицу.
— Подают, да? — спросила меня молоденькая смуглянка в пестром платье в пол.
— Не особо, — замотал я головой.
— Завтра сюда придешь?
— Если 3 тысячи рублей сегодня наберу на билет, то нет.
Смуглянка недобро блеснула золотыми зубами и ушла. И вдруг картина маслом. На Таганке нарисовались три богатыря — один славянин и двое кавказцев. Каждый раза в три крупнее моего телохранителя Сергея (он сидел в дозоре). Проходя мимо моей точки, они замедлили шаг, но останавливаться не стали. Патрулировали улицу каждые полчаса. В конце концов троица окружила старушку-попрошайку, стоявшую неподалеку. Русый здоровяк подставил ей открытую сумку, а бабка скинула туда купюры из-за пазухи. Сумка захлопнулась, «инкассация» пошла трясти остальных нищих.
А у меня тем временем дела шли в гору. Карманы распухли от банкнот. Да и цыганки не донимали больше. На удивление, ни одного полицейского здесь не было. Хотя место видное и для жуликов благодатное…
— Парень, тебе переночевать есть где? — возле меня остановилась и закурила молоденькая девушка. Представилась Ириной.
— На вокзал пойду, — буркнул я, чтобы отстала.
— Вот мой номер телефона, позвони, найду ночлег, — она протянула исписанный клочок бумаги. Прячу в карман с купюрами.
Неожиданностью стало появление дамочки в белом сарафане.
— Берите, — она наклонилась ко мне, сунула мне под нос 4 тысячи рублей. По спине пробежала дрожь. Что делать? Столько брать мне не позволяла совесть. Хотя рука предательски дернулась в сторону денег. А вдруг ловушка: поведусь на приманку, а меня примут какие-нибудь амбалы?
— Много, не возьму, — стал я сопротивляться.
— Даю сколько могу, берите — уедете домой, — не унималась незнакомка. А взгляд у нее стеклянный, смотрит изучающе, внутрь.
— Дайте сто рублей и хватит, — выпалил я от отчаяния.
Женщина молча достала сотку и бросила ее в коробку, зашагав к метро. Тут я сдался. Нервы шалили — мандраж, будто за пазуху кто-то высыпал банку с муравьями.
Табличку я смял и выкинул, улов ссыпал в рюкзак. С охранником дошли до машины. Уже в безопасности подсчитали выручку. За полтора часа вышло 4 тысячи 872 рубля. Вот это да!
— Что теперь с этими деньгами делать? — метался я.
— В храм отнеси, — завел мотор Сергей. — Кстати, бугаям кто-то слил, что ты не одиночка. Потому и не тронули сразу. А жаль…
— В каком смысле?
— Так бы поколотили, мы бы на них написали заявление, — гоготнул мой охранник.
Борцы с мафией нищих идут в притоны и платят девушкам, но только за разговоры. И узнают, что в дешевых саунах силой удерживают несовершеннолетних девушек, пропавших без вести.
СЕКС-РАБЫНЬ ДЕРЖАТ В ДЕШЕВЫХ САУНАХ
На этом я решил не останавливаться. Дождавшись темноты, мы отправились с Бэтменом Мельниковым в рейд по секс-заложницам. Никогда не думал, что найти девушку «низкой социальной ответственности» в Москве окажется проблемой. Исколесили МКАД. Все точки пусты. Наша группа загрустила.
На помощь пришел интернет. Там целая интим-карта борделей. Позвонили по первому попавшемуся номеру. Включили громкую связь.
— Нам бы девочек, — пошел в лоб мой знакомый по нищенским делам Сергей.
— Отлично. У нас только красивые, модельные девочки — приезжайте на Павелецкую, — защебетали в трубке.
Поехали на место. Прошли пост охраны во дворе. У входа вились довольные мужики, а возле них хихикали дамочки.
— Сергей, — говорю, — мы с Олегом женаты. Придется тебе отдуваться.
Тот недовольно посмотрел на нас, Олег отсчитал ему 10 тысяч (на разговоры) и отправил на задание. Мы ждали на улице.
— Многих девушек затаскивают в притон обманом. Однажды мы вызволяли африканку. Та по-русски ни бельмеса. Но повезло — забрел к ним в притон англичанин, та ему все рассказала, а он слил нам адрес. Бордель взяли штурмом. Но она не хотела уходить. Говорит, у нее прядь волос отрезали и наложили проклятие вуду. Мол, сбежит — умрут все родные. Тогда наш активист сбегал в магазин игрушек и купил там бубен. Поскакал вокруг нее — типа снял магию, только тогда она уехала домой.
Через полчаса вышел Сергей.
— Тут никого насильно не держат, все зарабатывают по своей воле, — отчитался он. — Одну удалось разговорить. Сказала, что по дешевым саунам, которые азербайджанцы держат, нужно искать Катю, девушку, которую мы как раз ищем по заявке ее родителей. Там много рабынь.
ПОСТСКРИПТУМ
«Невольников в России сотни тысяч»
Уже по дороге домой мы разговорились с Олегом.
— А кто держит все это? Есть какой-то главный по нищим или главный по девочкам Дон Корлеоне?
— Удивительно, но нет. Все очень локально. Точками владеют разные люди, нет общего главаря, к которому стекаются все деньги. Большей частью мафии владеют молдавские и астраханские цыгане. Чаще всего они делятся с местным участковым, чтобы тот не лез к ним. Торгуют людьми на рынке рабов. Там все знают друг друга. Чужаков не пускают. В России счет невольников идет на сотни тысяч, но до миллиона недотягивают. Статистика такая: примерно 40% рабов приходится на нищую мафию, столько же на заложников нелегальных заводов, которых похищают, отвозят куда-нибудь, например, на Кавказ… И еще процентов 20 — проститутки.
— Как попадают в рабы?
— Банально. Вот, допустим, как в Москве вербуют людей на площади трех вокзалов. За появившимся там одиноким человеком наблюдают пару дней. Потом его пытаются напоить. Я сам переодевался в бездомного. Ко мне подошел мужик, налил водки, только потом я узнал, что там был клофелин. Очнулся уже в автобусе по дороге в Махачкалу — на рынок рабов. Хорошо, был обвешан датчиками, меня спасли еще в пути. Многих из малых городов манят хорошей зарплатой, а потом обманывают и увозят на кирпичные заводы в тот же Дагестан. Или еще куда-то. Хотя завод — громко сказано. Обычно это чистое поле, никакой колючей проволоки или забора, вырыта яма с глиной — и рабский труд. Газ для обжига кирпича тоже качают незаконно — делают врезки в общие трубы. Владельцы таких заводиков дают взятки местным чиновникам, чтобы их не трогали. И сами получают десятки миллионов прибыли. Ведь они не платят зарплату, налоги.
— Почему люди не убегают тогда?
— Пытаются, но их ловят, избивают до полусмерти и возвращают обратно в подвал. Рабов психологически ломают, спаивают или запугивают. Да и современное рабство — это не цепи или кандалы. Все куда проще. Отняли паспорт, и куда денешься без него?
Корреспондент «КП» проник в мафию нищих и отыскал в притоне секс-заложницу.
Автор Роман Голованов.
Комсомольская правда.
Фотография с сайта rodkom.com.ua